Покупай, Федя, малиновый пиджак

      (Навеяно юмореской сатирика Михаила Задорнова - одного из рьяных идеологов охаивания социализма.
Опубликовано в газете "Нижегородская правда" 12 сентября 1995 г. и в газете "Земляки")

      Привет, Федя!
      Как это ты меня не узнал? И с чего ты взял, что я небритый, как из зоны?
      Во-первых, это мода у бомонда сейчас такая - бриться под расческу. Видел, небось, по телевизору: что ни режиссер выступает, так щетина, как у меня.
      Во-вторых, я действительно в зоне загорал. Ну какой загар на Колыме, Федя? Это я на Канарах. Да не на нарах, а на Канарах, зона отдыха у нас там. Ну, у новых русских. Мы ведь сейчас самый большой класс в России, Федя. Даже Канар на всех не хватает, в очереди стоим.
     
      Как я попал в этот класс? Это, Федя, приловчиться надо. Я вот насмотрелся ихней ФРГ, ферму бросил, спонсоров нашел, инвестиции взял, офис открыл, фирму основал. "Соня энд Саня" называется. Да, совместное предприятие. Ну, не с Японией же, а с моей Сонькой.
      Что значит крутой стал, в гору пошел? Просто на кочку запрыгнул, в этом-то болоте. И все расширяюсь, строюсь.
     
      А как, Федя, люди преобразились! Я раньше на ферме лишь халат рваный да фуфайку носил, а ныне малиновый пиджак нараспашку размеров на десять шире плеч. Говоришь, что малиновый пиджак - это принадлежность к "малине"? Нет, Федя, это - спецодежда. Чтобы в толпе отличали: это бизнес-, Федя, -мены идут. Новые, по-нашему, русские. А старые так и остались в фуфайках, вот как ты, Федя.
     
      Под первую скажу, Федя: хорошо, когда человек пьет и другим дает. Вот как наш президент. И вообще, свобода настала полная, Федя, от всего. Дорога открылась теперь прямая в светлое капиталистическое будущее.
      И хочешь побыстрее до этого светлого добраться - соблюдай правила дорожного движения: слишком прытких не обгоняй, но и в хвосте не волочись. А если остановят, дай на лапу и сразу по газам. И старайся, чтоб не наехали.
      Правильно, Федя, ехать лучше не на телеге, а под крышей. А то замочит. Кто-кто, ну не дождь же. А если ты в броне да при оружии, то не очень-то и наедут.
     
      А какая настала демократия, Федя! Президент, правительство стремятся сделать всем нам жизнь лучше.
      Но они, Федя, как ученые: сначала на себе испытают закордонную жизнь, а потом, при положительном эффекте, и на народе.
      Положительный эффект, Федя, это когда ты в банк положишь, а они безнаказанно возьмут.
     
      А какие громадные реформы по всей стране, Федя. И чем меньше становится страна, тем ощутимей в ней эти реформы!
      А как поумнели наши лидеры, Федя! Вот, везли раньше хлеб из Канады, тушенку - из Китая. А теперь поняли, что теперь лучше наших туда, к ним, на прокорм посылать. Поэтому все шире, глубже и чаще на всей планете слышится родной язык, Федя, превращаясь в международный. И все больше иностранных слов принимает наш язык. "Сникерс" с "Вискасом", Федя, это тебе не "Бленд а мед".
      А как хочется слышать в России еще и японские, китайские слова и даже африканские. За это надо выпить, Федя!
     
      Правда, жаль американцев: мы не успеваем их "зеленые" из обращения изымать да в чулок складывать, а они, бедняги, замучились их печатать.
     А ведь бакс сделать - это большого труда стоит. Это тебе не поле пахать да нефть добывать.
     
      Был раньше у нас, Федя, железный занавес, один на всех. Бесхозный, значит. То ли дело сейчас. У каждого персональный. "Броня крепка", то есть дверь. На окнах - решетки. Правильно говоришь, с рисуночком, как ограда на кладбище.
      Дверь теперь границей назвать можно. Границей своей частной собственности. Мой сосед, Федя, подал заявление в военкомат на альтернативную службу: поскольку граница теперь у его порога, хочет нести службу у своей двери. И овчарку свою уже натренировал след брать.
     
      Да, вот еще о железе. Сколько раньше, Федя, наши то ли домны, то ли мартены, забыл, иго выплавляли! И сколько руды для этого добывалось! Сейчас - другое дело: руда не нужна. А на кой она нам, Федя, если вся Европа с Японией вместе взятые нам металлолом на колесах - "мерсы", "вольвы" гонят. Представляешь, Федя, сколько из этих авто железных дверей понаделать можно!
     
      Ну не ругай ты правительство, Федя. Говорит же оно, что инфляция месячная сейчас мизерная, всего-то пять процентов. Это для тебя, Федя, она все тридцать пять. А для членов правительства, говорю, пять. В ихних магазинах.
     
      Ну что мы, Федя, все о политике. Давай о женщинах. Нравятся тебе, Федя, брючные женщины с поролоновыми плечами?
      Говоришь, ладно, хоть с плечами, а не с чем другим, как у них на "гнилом западе"? Ну что значит, лучше без поролона, Федя? А как еще при нынешней-то жизни им свою худобу скрыть?
      А как тебе прически у наших женщин, Федя, под полубокс? Ну и что, что все затылки одинаковые у них - как в армии…
     
      Кстати, об армии. Какая у нас, Федя, командирская мудрость! Не то что в застой: тогда я наперед знал, что выполнишь свой святой долг - и домой, вся жизнь впереди твоя.
      А сейчас утром по радио министр обороны тебе:
      "Армия сокращается", а вечером:
      "Армия увеличивается, срок службы тоже, всех под ружье".
      Это, Федя, военная доктрина у России теперь такая: чтобы ЦРУ не знало, что же у нас с армией на самом деле творится.
     
      Большим достижением реформаторов стало, Федя, переименование республик, городов и улиц. Но, говорят, Клинтон нашим ноту прислал: прекратите, говорит, над нами издеваться: американские шпионы не успевают ваши карты переделывать.
      Ладно, учли их пожелание, прекратили. А то уж сами запутываться начали, при каком строе живем. Едешь ты на трамвае, Федя, (ну, я, соответственно, на "мерсе"), одна остановка "Коммунистическая", следующая - "Капиталистическая". Здесь переулок Комсомольский, рядом - Рекетирский, тут площадь Советская, а рядом - площадь Авторитетов.
      Но без переименований мы жить уже не можем. Переименовали всех, Федя, руководителей кого в губернаторы, кого в мэры.
     А вот нашего деревенского батюшку в папу Нижегородского бы переименовать. У полдеревни, считай, он папа.
     
      А какая сегодня достигнута свобода печати, Федя! В детстве, помнишь, мы такое только на заборах писать могли, и то с опаской. А теперь эти слова никто на заборах уже не пишет. Зачем на заборах, когда в книжках стало можно? Отдал баксы и печатай что хочешь.
     
      И какое телевидение стало, Федя? Телеведущие тебе в глаза уже не смотрят, а смотрят в сторону, как ты, Федя, когда от жены скрываешь, что под градусом. Только знай, глазами косят: слева направо, слева направо. И головами крутят, будто танцуют, но почему сидя? Или им стоя не разрешается?
     
      А вообще, знаешь, Федя, чихал я теперь на ихнюю ФРГ. Сейчас каждый может и в нашем сельмаге тоже сфотографироваться на фоне сорока сортов колбасы. Это, Федя, гарантируется конституцией. Но некоторые и покупают.
     
      Поэтому я с чувством глубокого удовлетворения и душевного подъема вспоминаю идеолога охаивания социализма Михаила-сатирика. Ведь это он показал народу все дыры старого строя и прелести нового через сорок сортов колбасы.
      И я ему поверил. Ну как же не верить, Федя, ведь это наш человек. И я за него рад: президент его оценил и поселил в соседях. Как в ФРГ, Федя: у них там все писатели-сатирики рядом с Колем живут.
     
      Ну давай, Федя, по последней, за Мишу-сатирика долбанем.
      Жаль парня. Как добился своего капитализма, так на телеэкране больше не появляется, без работы остался: критиковать стало некого и нечего.
      * * *